Музыка (мечталочка)
Вновь, услышав музыку – резкую, диссонансную, аритмичную, даже не музыку, а совершенно дикий набор музыкальных нот и аккордов, Ганс заворожено замер, будто кролик, загипнотизированный удавом.
Дом, откуда лилась эта неправильная музыка, был старинным, с увитым по самую крышу плющом, но Гансу он представлялся в виде большой музыкальной шкатулки – измятой, заржавленной, сбитой, сломанной.
Ведь только такую музыку может извлечь сломанная музыкальная шкатулка.
Однако было что-то таинственно притягательное в этой «немузыке» (как назвал ее Ганс). Может быть то, что Ганс, с рождения обладающий абсолютным слухом, даже специально не смог бы сыграть ничего подобного.
В который уже раз, напряженно вскинув голову, чтобы позволить музыке пройти сквозь него, миновав все барьеры абсолютного слуха, Ганс попытался себе представить того, кто играет. Ему виделся то ребенок, вслепую бьющий пальцами по клавишам, то какой-то пакостный и злобный тролль, который мучает несчастный инструмент.
Но вот музыка стихла. Ганс тряхнув головой, снова вернулся в сознание.
И решительно зашагал в сторону парадной двери…
Когда дверь открылась, перед Гансом оказался вовсе не ребенок и даже не тролль, а девушка. Ее можно было даже назвать красивой, если б не неподобающе короткие волосы, вульгарные обтягивающие джинсы и короткая майка, открывающая живот.
Ганс невольно поморщился, глядя на девушку. Обладая совершенным слухом, он давно пытался привести к совершенству и свое зрение. И представшая картина резанула ему глаза не хуже, чем неправильно взятая нота.
- Это вы играли? – спросил Ганс, и невольно в его голос вкрались осуждающие нотки (которые Ганс, конечно же, услышал).
Щеки девушки вспыхнули румянцем, но взгляд она не отвела, смотря на Ганса с вызовом.
- А что? – в тон ему ответила девушка.
Ганс смягчился, вынужденный признать, что у этой эксцентричной особы был «слух».
- Позвольте осмотреть ваш инструмент, - сказал Ганс утвердительно.
Девушка невольно поддалась и отошла. Ганс вошел в дом и сразу же направился в нужную сторону (он уже давно определил, в какой части этого дома находится инструмент).
Подойдя, он вновь скривил лицо, увидев обычный табурет. Но когда рука его коснулась клавиш, лицо мгновенно разгладилось…
Чтобы вновь искривиться, когда, нажав на клавиши, он извлек звук.
Инструмент был варварски расстроен.
Тем не менее пальцы Ганса уже не могли остановиться.
Ганс сыграл несколько простых гамм, привыкая к новому для него инструменту и звуку, потом пару мелодий посложнее.
Затем, после долгой напряженной паузы, Ганс, закрыв глаза и отключив сознание, в точности воспроизвел то, что услышал не так давно с улицы. Или почти в точности, невольно найдя и исправив ошибки (ведь даже в «немузыке» была своя правильная «музыка»).
Ганс услышал удивленное восклицание, но продолжал играть до самого конца, неудобно скорчившись над клавишами расстроенного фортепиано.
И только потом выпрямился и обернулся.
- Как вы этого сделали?!
Девушка смотрела на него распахнутыми во всю ширь глазами.
Ганс пожал плечами. Для него этот вопрос звучал также бессмысленно, как если кто-то спросил обычного человека – «Как вы дышите?».
Ганс привычным жестом (после бесчисленного множества учеников – от талантливых до самых бездарных, многие жесты становятся чуть ли не автоматическими) указал девушке, чтобы она села за инструмент.
Девушка подчинилась и села на табурет. Обернулась к нему с вопросительным взглядом.
Ганс вновь поморщился, огляделся вокруг, заметил полку с книгами, мгновенно нашел нужную по толщине, взял ее, и, подойдя к девушке, резко вонзил книгу между поверхностью табурета и сидящей девушкой.
Девушка вскрикнула от неожиданности, но рука Ганса привычно не дала ей встать.
«Играйте», - выразительно махнул он рукой.
Девушка кивнула и положила руки (неправильно) на клавиши.
Ганс с трудом сдерживал себя, чтобы не схватить ее неправильно поставленные руки, чтобы выпрямить ее сгорбленную спину, поставить правильно ее ноги, да и вообще отдернуть ее с места и с хлопком захлопнуть крышку инструмента.
Вместо этого Ганс закрыл глаза и стал слушать…
Девушка играла. Играла виртуозно неправильно. Она пользовалась инструментом так, как если бы мастеру резьбы по дереву дали вместо привычных его рукам инструментов большой неуклюжий меч и попросили бы его вытесать из болванки человеческого тела красивую вещь. Так бы мог рисовать художник, если ему вместо кисти и красок дали бы необработанные камни и потребовали создать вечерний пейзаж на море.
Но Ганс слушал. Слушал так внимательно, как если бы от этого зависела его жизнь…
- Зачем? – спросил Ганс девушку, когда она закончила играть.
- Что «зачем»? – отозвалась девушка.
- Зачем вы играете?
Девушка пожала плечами (совсем как Ганс, когда она спросила его, как он смог повторить ее игру).
Она идеально (и наверняка невольно) копировала его – Ганса.
- Когда-то давно я мечтала научиться играть, - сказала девушка, - но как-то… не случилось. А потом я купила этот дом, а старые хозяева оставили здесь пианино. И вот я подумала…
Она снова пожала плечами и не стала продолжать.
Но Ганс не обратил внимания на ее слова. Куда важнее для него было то, что она говорила не словами. У нее был «слух». Только выразился он совсем в ином качестве.
Исключительно для проверки Ганс взмахнул рукой, нарисовав в воздухе простой ритм, и жестом предложил девушке повторить. Девушка, как в зеркале, в точности отразила его жест.
Ганс утвердительно кивнул.
- Продолжайте играть, - сказал он.
Потом повернулся и направился к выходу.
- Вы научите меня играть?! – крикнула она ему вдогонку.
Ганс остановился на пороге и обернулся.
- Боюсь, вас уже никто не сможет научить, – сказал он, - но разве вас это остановит?..
Отвернувшись, Ганс вышел за порог дома.
Другие мечталочки:
• Море, солнце, курорт (мечталочка)
Автор рекомендует: